![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
«Цена жизни-2», Андрей Стоев
Тринадцатая и заключительная часть цикла «За последним порогом»:
«Циркона не любили. Есть такая категория людей, которые даже время спросят так, что хочется вместо ответа дать им в морду — так вот, Циркон был очень ярким её представителем. Однако для кабинетного учёного он был на удивление крепким парнем, так что в морду-то ему давали часто, но вот побить удавалось далеко не всегда.»
Взрослеет:
«В лицо ударил стремительно несущий мелкие снежинки ледяной ветер — здесь, наверху причальной вышки, ветер ощущался особенно сильно, хотя огромная туша дирижабля, казалось бы, должна была хорошо от него прикрывать. Я посмотрел вниз — управляющий уже стоял там, отворачиваясь от ветра, и, по-моему, немного дрожал. У меня мелькнула было мысль сказать ему, что впредь встречать меня не нужно, но я прогнал её прочь. В сословном обществе очень трепетно относятся к таким вот маленьким знакам иерархии и мой демократизм был бы просто не понят. Во всяком случае, изо всех моих предыдущих попыток ни разу ничего хорошего не вышло, так что всё, что я мог сделать — это быстрее спуститься и пройти в замок, чтобы старый Фальк поменьше мёрз на ветру.
...
Я прошёл к креслу во главе стола и приветливо кивнул всем:
— Здравствуйте, достойные. Садитесь, пожалуйста.
Особенно неловко я всегда чувствовал себя оттого, что Ленка при моём появлении точно так же вставала вместе со всеми. Как-то я всё-таки сказал ей, что уж моя-то жена может и не вставать. Она в ответ посмотрела на меня с удивлением и сказала, что перед мужем она вставать и не собирается — она, как положено, приветствует главу семейства. Наверное, это и стало для меня последней каплей, когда я, наконец, окончательно расстался с показным демократизмом. В общем-то, и правильно — что советский стиль, когда все делали вид, будто они друг другу товарищи, что американский с фальшивыми улыбками и обращением к начальству по имени, — по сути, одно и то же заурядное лицемерие.»
А умный всегда был:
«— Очень хорошо, почтенный, — с удовлетворением сказал я. — Вот что мне в вас нравится, так это то, что всё у вас всегда идёт по плану — без непредвиденных расходов и незапланированных доходов.
— А незапланированные доходы — это плохо? — удивился Леннарт.
— А что в них хорошего? Эти доходы ведь не с неба падают. Наверняка они потребуют дополнительных расходов, или перераспределения ресурсов, или ещё чего, а в результате всё планирование летит кувырком. И будет ли в конечном итоге от этого прибыль — совсем неясно. Может и убыток выйти.»
Смех, веселье...
«— Все присутствующие здесь дамы, без сомнения, знают, что такое паутинный шёлк...
— Мужья тоже знают, госпожа Лена, — послышался голос из зала. — Счета ведь приходят нам.
В зале послышался смех.
— Вы же знали, на что шли, когда женились, господин Любим, — отшутилась Лена. — А если не знали, то считайте это платой за наивность.
Теперь заулыбались и женщины.»
Эх, вот только разок упомянули:
«— Ну, она сейчас у ханьцев, постигает учение Будды в монастыре. Но пишет, что ей, похоже, придётся уехать, она там немного повздорила с местными.
— Слово "немного" мне кажется здесь лишним, — заметила Лена.
— Так и есть, оно лишнее, — усмехнулась Алина. — Её там сильно оскорбил один чиновник, назвал белой мартышкой, и ещё как-то. В общем, в процессе обсуждения мартышек чиновник скончался. Пользуясь терминологией Ганы, немного скончался.
— Это она здорово отчудила, — покачала головой Лена.
— Нет, это она только начала чудить, — засмеялась Алина. — Потом её вызвал губернатор провинции и потребовал, чтобы она в качестве искупления вины согласилась служить ему десять лет, а иначе пойдёт в тюрьму. Слово за слово, и губернатор тоже немного помер — Драгана у нас девушка горячая.
— Ничего себе, — ошарашенно заметила Лена. — И что теперь?
— Теперь с ней придётся разбираться императору, но если и император скончается, то это выйдет уже полное безобразие, так что она собралась уезжать.»
Автор на́чал новую серию: допишет первый том - изучу непременно.
«Циркона не любили. Есть такая категория людей, которые даже время спросят так, что хочется вместо ответа дать им в морду — так вот, Циркон был очень ярким её представителем. Однако для кабинетного учёного он был на удивление крепким парнем, так что в морду-то ему давали часто, но вот побить удавалось далеко не всегда.»
Взрослеет:
«В лицо ударил стремительно несущий мелкие снежинки ледяной ветер — здесь, наверху причальной вышки, ветер ощущался особенно сильно, хотя огромная туша дирижабля, казалось бы, должна была хорошо от него прикрывать. Я посмотрел вниз — управляющий уже стоял там, отворачиваясь от ветра, и, по-моему, немного дрожал. У меня мелькнула было мысль сказать ему, что впредь встречать меня не нужно, но я прогнал её прочь. В сословном обществе очень трепетно относятся к таким вот маленьким знакам иерархии и мой демократизм был бы просто не понят. Во всяком случае, изо всех моих предыдущих попыток ни разу ничего хорошего не вышло, так что всё, что я мог сделать — это быстрее спуститься и пройти в замок, чтобы старый Фальк поменьше мёрз на ветру.
...
Я прошёл к креслу во главе стола и приветливо кивнул всем:
— Здравствуйте, достойные. Садитесь, пожалуйста.
Особенно неловко я всегда чувствовал себя оттого, что Ленка при моём появлении точно так же вставала вместе со всеми. Как-то я всё-таки сказал ей, что уж моя-то жена может и не вставать. Она в ответ посмотрела на меня с удивлением и сказала, что перед мужем она вставать и не собирается — она, как положено, приветствует главу семейства. Наверное, это и стало для меня последней каплей, когда я, наконец, окончательно расстался с показным демократизмом. В общем-то, и правильно — что советский стиль, когда все делали вид, будто они друг другу товарищи, что американский с фальшивыми улыбками и обращением к начальству по имени, — по сути, одно и то же заурядное лицемерие.»
А умный всегда был:
«— Очень хорошо, почтенный, — с удовлетворением сказал я. — Вот что мне в вас нравится, так это то, что всё у вас всегда идёт по плану — без непредвиденных расходов и незапланированных доходов.
— А незапланированные доходы — это плохо? — удивился Леннарт.
— А что в них хорошего? Эти доходы ведь не с неба падают. Наверняка они потребуют дополнительных расходов, или перераспределения ресурсов, или ещё чего, а в результате всё планирование летит кувырком. И будет ли в конечном итоге от этого прибыль — совсем неясно. Может и убыток выйти.»
Смех, веселье...
«— Все присутствующие здесь дамы, без сомнения, знают, что такое паутинный шёлк...
— Мужья тоже знают, госпожа Лена, — послышался голос из зала. — Счета ведь приходят нам.
В зале послышался смех.
— Вы же знали, на что шли, когда женились, господин Любим, — отшутилась Лена. — А если не знали, то считайте это платой за наивность.
Теперь заулыбались и женщины.»
Эх, вот только разок упомянули:
«— Ну, она сейчас у ханьцев, постигает учение Будды в монастыре. Но пишет, что ей, похоже, придётся уехать, она там немного повздорила с местными.
— Слово "немного" мне кажется здесь лишним, — заметила Лена.
— Так и есть, оно лишнее, — усмехнулась Алина. — Её там сильно оскорбил один чиновник, назвал белой мартышкой, и ещё как-то. В общем, в процессе обсуждения мартышек чиновник скончался. Пользуясь терминологией Ганы, немного скончался.
— Это она здорово отчудила, — покачала головой Лена.
— Нет, это она только начала чудить, — засмеялась Алина. — Потом её вызвал губернатор провинции и потребовал, чтобы она в качестве искупления вины согласилась служить ему десять лет, а иначе пойдёт в тюрьму. Слово за слово, и губернатор тоже немного помер — Драгана у нас девушка горячая.
— Ничего себе, — ошарашенно заметила Лена. — И что теперь?
— Теперь с ней придётся разбираться императору, но если и император скончается, то это выйдет уже полное безобразие, так что она собралась уезжать.»
Автор на́чал новую серию: допишет первый том - изучу непременно.