«Долг легиона», Николай Метельский
Feb. 5th, 2025 04:59 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
falcrumВторая серия цикла:
«— По поводу торговца, — постучал пальцем по столу Апий. — Есть кто на примете?
Понятно, что торговец, которого он предложит, будет его человеком, но за хорошие идеи нужно награждать. Пусть подзаработает.
— Я со многими из них знаком, — пожал плечами Доэри. — Но если уж рекомендовать, то пусть будет Шигран. Этот торговец защищал город вместе со всеми.
— Даже так? — приподнял брови Апий. — Хорошо, пусть будет Ши... ну, ты понял.
— Как прикажете, господин мэр, — поклонился капитан.
У Апия даже мелькнула мысль, что Доэри честный стражник, но быстро пропала. Быть такого не может, это же Сура.»
Правильная мотивация:
«— А если серьёзно, то ты молодец. Выпуститься лучшим учеником — это достижение, о котором можно вспоминать всю жизнь. А ещё можно издеваться над детьми и внуками, которые не смогли повторить твой успех.»
На жреческо-матерном излагает:
«— Заткнулся, б...дь! — рявкнул Горано. — Ты слышал приказ и, богами клянусь, ты его выполнишь! Иначе я тебя во все щели оскверню так, что тебя богиня не узнает! Я ясно выразился? Тогда заткнулся, по...ал дальше, уё...ще болтливое!
Мат из уст Горано удивил абсолютно всех, они привыкли совсем к другому. Кто ж знал, что центурион Восьмого легиона не имел ничего против мата. Горано против матерщины лишь со стороны принца, ибо невместно человеку его статуса выражаться подобным образом. Но сам-то Горано всего лишь барон и может себе позволить говорить, что хочет. Лишь бы принца рядом не было.
— Приказы милорда абсолютны, — влез Дан. — Он не ошибается.
— Что, бл...ь? — посмотрел на него Горано. — Впрочем, ты прав. Атола и Романо — бесконечны. Приказы Романо — абсолютны. А кто этого не понимает, может и пи...ды получить.»
А так-то он и по-другому умеет:
«— Всеки ему, — произнёс идущий рядом со мной Горано.
— Ой, да заканчивай уже, — простонал я.
— Двадцать первый вариант без мата, милорд, — произнёс он, не обращая на мои слова внимания.
— Боги мои! — закатил я глаза. — Почти два дня прошло, угомонись уже.
— Мы учимся всю жизнь, милорд, — произнёс Горано. — Лучше запоминайте на будущее.»
Вот такие аристократы быстро кончились:
«В целом, песенка мне понравилась, как и музыка, хоть я и не люблю такие сюжеты. Сильным глубоким голосом старик пел об аристократе, который служил в легионе во время войны с инферно. И был тот аристократ высокомерным и презрительным. Бойцов своих тиранил, простолюдинов за людей не считал, но был достаточно сильным, чтобы командиры не обращали на это внимания. С каждым куплетом аристократ терял кого-то из родственников, в связи с чем под конец остался последним из рода, а его высокомерие и презрение достигло заоблачных высот. Будто он за всю родню в этом отдувался. И в какой-то момент его центурия столкнулась с демонами, желающими добраться до ближайшей деревни. Единственное, что защищало деревенских — это центурия аристократа. После нескольких боёв все легионеры погибли, остался лишь наш герой, перед которым нарисовались два пути — остаться и умереть ради грязных простолюдинов, обрывая тем самым род, либо убежать, пусть и с позором, но продолжив родовую линию. В итоге, когда остатки демонов пошли в атаку, их встретил лишь один защитник — самый высокомерный аристократ легиона, который не смог отказаться от долга. Он так и умер, с выражением презрения на лице, в окружении порубленных и сожжённых тварей, которые так и не смогли добраться до грязных простолюдинов.»
Продолжение следует...
«— По поводу торговца, — постучал пальцем по столу Апий. — Есть кто на примете?
Понятно, что торговец, которого он предложит, будет его человеком, но за хорошие идеи нужно награждать. Пусть подзаработает.
— Я со многими из них знаком, — пожал плечами Доэри. — Но если уж рекомендовать, то пусть будет Шигран. Этот торговец защищал город вместе со всеми.
— Даже так? — приподнял брови Апий. — Хорошо, пусть будет Ши... ну, ты понял.
— Как прикажете, господин мэр, — поклонился капитан.
У Апия даже мелькнула мысль, что Доэри честный стражник, но быстро пропала. Быть такого не может, это же Сура.»
Правильная мотивация:
«— А если серьёзно, то ты молодец. Выпуститься лучшим учеником — это достижение, о котором можно вспоминать всю жизнь. А ещё можно издеваться над детьми и внуками, которые не смогли повторить твой успех.»
На жреческо-матерном излагает:
«— Заткнулся, б...дь! — рявкнул Горано. — Ты слышал приказ и, богами клянусь, ты его выполнишь! Иначе я тебя во все щели оскверню так, что тебя богиня не узнает! Я ясно выразился? Тогда заткнулся, по...ал дальше, уё...ще болтливое!
Мат из уст Горано удивил абсолютно всех, они привыкли совсем к другому. Кто ж знал, что центурион Восьмого легиона не имел ничего против мата. Горано против матерщины лишь со стороны принца, ибо невместно человеку его статуса выражаться подобным образом. Но сам-то Горано всего лишь барон и может себе позволить говорить, что хочет. Лишь бы принца рядом не было.
— Приказы милорда абсолютны, — влез Дан. — Он не ошибается.
— Что, бл...ь? — посмотрел на него Горано. — Впрочем, ты прав. Атола и Романо — бесконечны. Приказы Романо — абсолютны. А кто этого не понимает, может и пи...ды получить.»
А так-то он и по-другому умеет:
«— Всеки ему, — произнёс идущий рядом со мной Горано.
— Ой, да заканчивай уже, — простонал я.
— Двадцать первый вариант без мата, милорд, — произнёс он, не обращая на мои слова внимания.
— Боги мои! — закатил я глаза. — Почти два дня прошло, угомонись уже.
— Мы учимся всю жизнь, милорд, — произнёс Горано. — Лучше запоминайте на будущее.»
Вот такие аристократы быстро кончились:
«В целом, песенка мне понравилась, как и музыка, хоть я и не люблю такие сюжеты. Сильным глубоким голосом старик пел об аристократе, который служил в легионе во время войны с инферно. И был тот аристократ высокомерным и презрительным. Бойцов своих тиранил, простолюдинов за людей не считал, но был достаточно сильным, чтобы командиры не обращали на это внимания. С каждым куплетом аристократ терял кого-то из родственников, в связи с чем под конец остался последним из рода, а его высокомерие и презрение достигло заоблачных высот. Будто он за всю родню в этом отдувался. И в какой-то момент его центурия столкнулась с демонами, желающими добраться до ближайшей деревни. Единственное, что защищало деревенских — это центурия аристократа. После нескольких боёв все легионеры погибли, остался лишь наш герой, перед которым нарисовались два пути — остаться и умереть ради грязных простолюдинов, обрывая тем самым род, либо убежать, пусть и с позором, но продолжив родовую линию. В итоге, когда остатки демонов пошли в атаку, их встретил лишь один защитник — самый высокомерный аристократ легиона, который не смог отказаться от долга. Он так и умер, с выражением презрения на лице, в окружении порубленных и сожжённых тварей, которые так и не смогли добраться до грязных простолюдинов.»
Продолжение следует...