«Высшая Каста», Вадим Панов
Feb. 11th, 2025 04:40 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
falcrumТридцать первым томом «Тайного го́рода», похоже, автор за предыдущее уныние реабилитировался:
«– Ты пойми: в Тайном Городе к масанам относятся ещё хуже, чем ты думаешь. Мы с ними тысячи лет воюем и многих на этой войне потеряли. Но есть правила...
– Марк действует без правил. Ты же тоже понимаешь, что это он.
– Понимаю, – не стал отрицать Игнатий. – Но если ты хочешь ответить – придумай подлянку, в которой не будешь участвовать. Сыграй так же, как он.
– Слишком много правил.
– Консул – это власть, а власть – это правила. Консул устанавливает правила и все им следуют, в том числе – сам Консул.
– Неужели?
– Да, чел, именно так, – очень твёрдо и неожиданно жёстко произнёс рыцарь. – Именно в этом заключается сакральность власти – в умении соблюдать собственные правила. Если власть плюёт на законы, которые она даёт, подданные будут плевать на них с той же радостью. Потому что, чел, рыба гниёт с головы. Консул, в отличие от тебя, это понимает, поэтому разбираясь в произошедшем, он будет искать не любимчиков, а виноватых. И виноватому крепко достанется.»
Вот как приметы возникают-то!
«– К тому же мы установили в коридоре и за окном видеокамеры.
– А в комнате? – поднял брови Артём.
– В комнате тоже... к счастью, до сих пор он спал не раздеваясь.
– И шмотки свои не стирал.
– Да, я заметил, – не стал скрывать наёмник. – А заметив, понял, что за время путешествия отвык от их запаха.
– А мы, кажется, успели привыкнуть, – произнесла Фатма, бросив на Лебру выразительный взгляд.
– Просто Копыто давно не был в тюрьме, – извиняющимся тоном ответил шас.
– А это здесь при чём?
– Там Красные Шапки обычно моются. Ну, в смысле, там их как следует моют.
– А в промежутках между тюрьмами?
– Так бегают.
– Поэтому дикари верят, что мыться плохая примета – в тюрьму попадёшь, – рассмеявшись, добавил Артём.»
Как цивилизовался - ужас!
«– Что же тебе помешало?
– Вода. Мне приснилось, что я утонул.
– Вот уж не думала, что вам сны снятся.
– Снятся, снятся... – Копыто не уловил насмешки в голосе моряны. – Только если трезвым ложишься, то кошмары. А так – нормальные снятся... иногда.
– И что же тебе снилось в последний раз?
– Родина.
– Что?! – поперхнулся Лебра.
– Родина снилась, – ответил уйбуй, натягивая чужую кожаную куртку. – Южный Форт снился, портрет великого фюрера снился... А ещё куча мусора снилась, как в неё этот урод уйбуй Заточка пропадает вместе со всей десяткой.
– Ни фига себе у тебя сны, – прокомментировал шас.
– Это сны о родине, – повторил дикарь. – Тебе не понять, релокант хренов.»
Мысли появились... на уровне Полиграф Полиграфыча - впрочем, собеседник тоже не титан мысли:
«– Они не запугивали, а сделали предложение, от которого мы не смогли отказаться, – пробубнил шас. – После чего мы приняли решение сменить место временного проживания.
– Когда ты говоришь такими словами, всё вообще сразу становится понятно, – осклабился Копыто. – Ты ваще сам себе типа доказываешь, что крутой. Ты как чел себя ведёшь, мля, те тоже любят чего-нибудь такое завернуть, типа будете жить в удовольствии и ни в чём себе не отказывать, а потом налоги поднимают и денег за кредиты хотят.
– Откуда ты этого поднабрался? – изумился шас.
– Я в Южном Форте три раза выборы проводил, – хвастливо ответил уйбуй. – А потом налоги поднимал и деньги за кредиты.
– Выборы?
– А у вас чо, демократии нет?
Учитывая, что князь Тёмного Двора жил, как подозревали многие, вечно и собирался прожить ещё столько же, вопрос повис в воздухе. С другой стороны, в той вечности, которая уже прошла, нынешний князь не всегда был князем, но как именно у навов устроен выборный процесс, ни Лебра, ни Фатма не догадывались.
– У нас демократия есть, только она другая, – не слишком уверенно ответил шас. – Мы её устроили так, чтобы она работала, а не только налоги поднимала.
– Это потому что вы дикие, – со знанием дела сообщил Копыто, пропустив мимо ушей слово «работала». – И потому демократия у вас недоразвитая. А когда при демократии нельзя народ обдирать, как липку, это вообще диктатурой попахивает. А там и до репрессий недалеко. Вот ты сам посуди, что лучше: жить нищим и полуголодным при демократии, закредитованным по самую ипотеку, или при диктатуре какой-нибудь?
Поразмыслив, Лебра понял, что не хочет менять диктатуру князя Тёмного Двора, при которой он родился и вырос, на демократию по версии Красных Шапок, но сообщать об этом уйбую не стал, потому что того и так несло безостановочно. Впрочем, его болтовня скрашивала их пешее путешествие по раскалённым марсельским улицам.
– Я когда о демократии разузнал – сразу понял, что только она нам подходит.
– Неужели?
– Естественно! – с жаром подтвердил Копыто. – Ну прикинь, вот как бы великий фюрер узнал, что какой-нибудь уйбуй на его место хочет и бунт замышляет?
– Взял бы и узнал, – пожал плечами Лебра, которому довелось недолго работать в Южном Форте. – Вы там стучите друг на друга изо всех сил, как дятлы ошпаренные. Только измену замыслишь – сразу великий фюрер об этом и узнаёт.
– Стучим, потому что подданные искренне любят своего великого фюрера, – объяснил уйбуй. – Но не всегда нежная сыновья любовь подсказывает им правильные поступки. Бывает так, что какой-нибудь уйбуй говорит, что всеми силами за нашего обожаемого Кувалду, а сам на его место метит. И тогда на помощь приходит демократия: мы объявляем выборы, великий фюрер уверенно побеждает, потому что все испытывают к нему любовь и уважение, и я считаю голоса, а потом мы вешаем тех, кто осмелился с ним выбираться.
– И это работает?
– Канеш, работает. – Уйбуй искренне удивился вопросу. – Мы ведь их по-настоящему вешаем.
– И на следующие выборы снова находятся желающие?
– Народ у нас с одной стороны непростой, с другой – забывчивый. У народа много важных повседневных дел, поэтому через неделю мало кто вспоминает, за что очередного смутьяна повесили. Да и о самих выборах тоже забывает, потому что народ любит великого фюрера.
– Разве это законно?
– Если любить великого фюрера искренне, а не так, как ты подумал, то законно, – отозвался Копыто.
– Я не про это, – чертыхнулся шас. – Я про выборы ваши, которые вешанием заканчиваются.
– Ну, раз великий фюрер выборы объявил, значит, законно.
– Я о повешении, – повторил Лебра.
– Для повешения даже указа великого фюрера не надо, только верёвка, в натуре.»
О, и высшая математика!
«– Мы должны с ними разобраться, а не бегать, как шарпеи какие, по всему свету, в натуре. – Подумал и добавил: – Ну, наверное, их можно будет как следует ограбить?
– Возможно, у них найдётся что забрать, – не стал его разочаровывать Артём.
– Вот! – обрадовался дикарь. – Делить будем по справедливости: половина мне – половина вам! А остальное можете отдать на благотворительность!
– Что "остальное"?
– Откуда мне знать? Я что, Лобачевский? – Копыто шмыгнул носом и вытащил из кармана плоскую фляжку.»
Вот прям удивительно, когда жгут не только Красные Шапки...
«– Ты пойми: в Тайном Городе к масанам относятся ещё хуже, чем ты думаешь. Мы с ними тысячи лет воюем и многих на этой войне потеряли. Но есть правила...
– Марк действует без правил. Ты же тоже понимаешь, что это он.
– Понимаю, – не стал отрицать Игнатий. – Но если ты хочешь ответить – придумай подлянку, в которой не будешь участвовать. Сыграй так же, как он.
– Слишком много правил.
– Консул – это власть, а власть – это правила. Консул устанавливает правила и все им следуют, в том числе – сам Консул.
– Неужели?
– Да, чел, именно так, – очень твёрдо и неожиданно жёстко произнёс рыцарь. – Именно в этом заключается сакральность власти – в умении соблюдать собственные правила. Если власть плюёт на законы, которые она даёт, подданные будут плевать на них с той же радостью. Потому что, чел, рыба гниёт с головы. Консул, в отличие от тебя, это понимает, поэтому разбираясь в произошедшем, он будет искать не любимчиков, а виноватых. И виноватому крепко достанется.»
Вот как приметы возникают-то!
«– К тому же мы установили в коридоре и за окном видеокамеры.
– А в комнате? – поднял брови Артём.
– В комнате тоже... к счастью, до сих пор он спал не раздеваясь.
– И шмотки свои не стирал.
– Да, я заметил, – не стал скрывать наёмник. – А заметив, понял, что за время путешествия отвык от их запаха.
– А мы, кажется, успели привыкнуть, – произнесла Фатма, бросив на Лебру выразительный взгляд.
– Просто Копыто давно не был в тюрьме, – извиняющимся тоном ответил шас.
– А это здесь при чём?
– Там Красные Шапки обычно моются. Ну, в смысле, там их как следует моют.
– А в промежутках между тюрьмами?
– Так бегают.
– Поэтому дикари верят, что мыться плохая примета – в тюрьму попадёшь, – рассмеявшись, добавил Артём.»
Как цивилизовался - ужас!
«– Что же тебе помешало?
– Вода. Мне приснилось, что я утонул.
– Вот уж не думала, что вам сны снятся.
– Снятся, снятся... – Копыто не уловил насмешки в голосе моряны. – Только если трезвым ложишься, то кошмары. А так – нормальные снятся... иногда.
– И что же тебе снилось в последний раз?
– Родина.
– Что?! – поперхнулся Лебра.
– Родина снилась, – ответил уйбуй, натягивая чужую кожаную куртку. – Южный Форт снился, портрет великого фюрера снился... А ещё куча мусора снилась, как в неё этот урод уйбуй Заточка пропадает вместе со всей десяткой.
– Ни фига себе у тебя сны, – прокомментировал шас.
– Это сны о родине, – повторил дикарь. – Тебе не понять, релокант хренов.»
Мысли появились... на уровне Полиграф Полиграфыча - впрочем, собеседник тоже не титан мысли:
«– Они не запугивали, а сделали предложение, от которого мы не смогли отказаться, – пробубнил шас. – После чего мы приняли решение сменить место временного проживания.
– Когда ты говоришь такими словами, всё вообще сразу становится понятно, – осклабился Копыто. – Ты ваще сам себе типа доказываешь, что крутой. Ты как чел себя ведёшь, мля, те тоже любят чего-нибудь такое завернуть, типа будете жить в удовольствии и ни в чём себе не отказывать, а потом налоги поднимают и денег за кредиты хотят.
– Откуда ты этого поднабрался? – изумился шас.
– Я в Южном Форте три раза выборы проводил, – хвастливо ответил уйбуй. – А потом налоги поднимал и деньги за кредиты.
– Выборы?
– А у вас чо, демократии нет?
Учитывая, что князь Тёмного Двора жил, как подозревали многие, вечно и собирался прожить ещё столько же, вопрос повис в воздухе. С другой стороны, в той вечности, которая уже прошла, нынешний князь не всегда был князем, но как именно у навов устроен выборный процесс, ни Лебра, ни Фатма не догадывались.
– У нас демократия есть, только она другая, – не слишком уверенно ответил шас. – Мы её устроили так, чтобы она работала, а не только налоги поднимала.
– Это потому что вы дикие, – со знанием дела сообщил Копыто, пропустив мимо ушей слово «работала». – И потому демократия у вас недоразвитая. А когда при демократии нельзя народ обдирать, как липку, это вообще диктатурой попахивает. А там и до репрессий недалеко. Вот ты сам посуди, что лучше: жить нищим и полуголодным при демократии, закредитованным по самую ипотеку, или при диктатуре какой-нибудь?
Поразмыслив, Лебра понял, что не хочет менять диктатуру князя Тёмного Двора, при которой он родился и вырос, на демократию по версии Красных Шапок, но сообщать об этом уйбую не стал, потому что того и так несло безостановочно. Впрочем, его болтовня скрашивала их пешее путешествие по раскалённым марсельским улицам.
– Я когда о демократии разузнал – сразу понял, что только она нам подходит.
– Неужели?
– Естественно! – с жаром подтвердил Копыто. – Ну прикинь, вот как бы великий фюрер узнал, что какой-нибудь уйбуй на его место хочет и бунт замышляет?
– Взял бы и узнал, – пожал плечами Лебра, которому довелось недолго работать в Южном Форте. – Вы там стучите друг на друга изо всех сил, как дятлы ошпаренные. Только измену замыслишь – сразу великий фюрер об этом и узнаёт.
– Стучим, потому что подданные искренне любят своего великого фюрера, – объяснил уйбуй. – Но не всегда нежная сыновья любовь подсказывает им правильные поступки. Бывает так, что какой-нибудь уйбуй говорит, что всеми силами за нашего обожаемого Кувалду, а сам на его место метит. И тогда на помощь приходит демократия: мы объявляем выборы, великий фюрер уверенно побеждает, потому что все испытывают к нему любовь и уважение, и я считаю голоса, а потом мы вешаем тех, кто осмелился с ним выбираться.
– И это работает?
– Канеш, работает. – Уйбуй искренне удивился вопросу. – Мы ведь их по-настоящему вешаем.
– И на следующие выборы снова находятся желающие?
– Народ у нас с одной стороны непростой, с другой – забывчивый. У народа много важных повседневных дел, поэтому через неделю мало кто вспоминает, за что очередного смутьяна повесили. Да и о самих выборах тоже забывает, потому что народ любит великого фюрера.
– Разве это законно?
– Если любить великого фюрера искренне, а не так, как ты подумал, то законно, – отозвался Копыто.
– Я не про это, – чертыхнулся шас. – Я про выборы ваши, которые вешанием заканчиваются.
– Ну, раз великий фюрер выборы объявил, значит, законно.
– Я о повешении, – повторил Лебра.
– Для повешения даже указа великого фюрера не надо, только верёвка, в натуре.»
О, и высшая математика!
«– Мы должны с ними разобраться, а не бегать, как шарпеи какие, по всему свету, в натуре. – Подумал и добавил: – Ну, наверное, их можно будет как следует ограбить?
– Возможно, у них найдётся что забрать, – не стал его разочаровывать Артём.
– Вот! – обрадовался дикарь. – Делить будем по справедливости: половина мне – половина вам! А остальное можете отдать на благотворительность!
– Что "остальное"?
– Откуда мне знать? Я что, Лобачевский? – Копыто шмыгнул носом и вытащил из кармана плоскую фляжку.»
Вот прям удивительно, когда жгут не только Красные Шапки...