![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
falcrumЧто-то отличного автора "переключило" с фантастики на производственные романы. На сей раз речь пойдёт об оксюмороне - честном журналисте, - который приехал в Южную Осетию снимать фильм про "восемь-восемь-восемь"...
Вообще-то, за книгу брался с опаской: высказывания писателя в уютном бложике как-то повода для оптимизма не давали. Тем приятнее было "разочарование":
«Стол и правда оказался громадный (не без местного колорита - мужская половина, женская половина). Первый тост подняли традиционно за Бога, второй - за Россию.
- Знаешь... - протянул ресёрчер, хлопнув второй стакан. - То, как они говорят о нас... Мы ведь сами о себе так не говорим. И то, как они нас любят, - мы себя так не любим. Не умеем, а?..
- Просто мы скромные, - сказал Миша.
Надо же было хоть что-то сказать.»
Написано сильно и по делу:
«- Не понимаю, - сказал ресёрчер. - Наблюдатели, которые тут были в прошлом году и не сумели найти следов массовых разрушений... Я сейчас вижу эти следы - по крышам. Прямо отсюда вижу...
Они стояли на холме над городом и смотрели вниз. Действительно, отсюда были прекрасно заметны следы массовых разрушений - яркие малиновые пятна новых крыш. Весь город был в таких отметинах. Эти крыши по-быстрому нахлобучили на те дома, которые пострадали меньше всего. Чтобы пережить в них зиму, а там видно будет.
А вокруг города все цвело - розовым, красным, голубым, синим по зеленому, - тут бы не про войну, а про любовь кино делать. Если, конечно, не обращать внимания на характерные раны в стволах деревьев. Если не думать о том, что каждый ерундовый кустик, такой красивый, буйно радующийся жизни, может скрывать под собой взрывоопасную железяку.
Голова кружилась от запахов кавказского лета, хотелось присесть где-нибудь у воды, а потом шумно упасть в нее, но это желание мигом отбила табличка: "Внимание! В связи с тем, что на дне городского озера находятся неразорвавшиеся снаряды, купание строго запрещено!"
Привела в чувство. Напомнила, где ты.
- Либо наблюдатели до города не доехали, либо... Что-то другое, - сказал Миша.
- Не понимаю, - повторил ресёрчер. - Они здесь были!
- Да ну тебя. Не трави душу.
Миша очень старался не думать плохо о международных наблюдателях - просто из принципа, ну ведь не все люди сволочи. Ему уже рассказали, как вели себя тут цивилизованные европейцы. Восьмого августа, когда начался второй обстрел города, в ворота цхинвальской миссии ОБСЕ, располагавшейся в частном доме, постучали женщины с детьми. Подвал здания миссии, в отличие от соседних домов, был сделан весьма прочно и был достаточно глубоким. Женщины просили спрятать в подвале хотя бы только детей.
К людям вышел глава офиса Гржегоржи Михальский.
"Это миссия ОБСЕ, а не бомбоубежище, пошли вон..." - сказал гордый лях и захлопнул ворота...
Он считал, наверное, что грузины вот-вот заглянут в гости. А хрен ему. Цхинвал выстоял. Хотя досталось городу по полной. Развалины и пепелища встречались тут повсюду. И уцелевшие дома можно было считать таковыми лишь условно. Миша не видел еще ни одной девятиэтажки, на верхних этажах которой не было пробоин от снарядов. Вообще ни одной, он уже нарочно искал: все оказались дырявые... Точно в центре Цхинвала, на углу улиц Сталина и Пушкина (добро пожаловать на Кавказ), стоял самый престижный дом города, в котором жила местная верхушка еще с советских времен, - теперь его украшали обугленные окна и характерные дыры. Старинный "еврейский квартал" оказался уничтожен системами залпового огня полностью: одни стены и больше ничего... Свежеотремонтированное здание Юго-Осетинского университета (ремонт закончили как раз в мае прошлого года) второй раз уже не починишь - оно практически не существует. На том, что от него осталось, сохранилась надпись "медсанбат" и стрелочка, указывающая направление. Здание парламента тоже в состоянии нестояния. И так везде.
Если какой-то наблюдатель этого не наблюдал - бог ему судья.
Но самое тягостное впечатление на Мишу произвели не разбитые гражданские здания, а казарма российского миротворческого батальона. Он еще не подобрался к ней вплотную - для этого нужно было особое разрешение, - но издали посмотрел и только головой покачал. Первое, что вспомнилось, - фотография "Дома Павлова" в Сталинграде. Грузинские танкисты, чей маршрут лежал как раз по дороге мимо казармы, считали за честь довернуть башню - и жахнуть. Чтобы знали русские оккупанты, с кем имеют дело.
Иногда грузины промахивались - и тогда прилетало в мирные жилые пятиэтажки по соседству.
Осетины в долгу не остались: так называемый "грузинский анклав" - села Тамарешени, Эредви и Курта, которые стояли на дороге между Гуфтой и Цхинвалом, - были, что называется, "зачищены до дыр". Все дома без исключения либо взорваны, либо сожжены. Жутковатая картина: пепелища и вокруг - цветущие сады. На вопрос, зачем уничтожать вполне приличное жилье, ответ Мише дали простой: "А чтобы этим пидорасам возвращаться было некуда..."
Наверное, глядя откуда-нибудь издали, допустим, из Лондона, можно было и осудить местных за такие дикарские выходки. Только осуждать легко, когда ты сам войны не видел; когда твоя нация забыла, а то и нарочно постаралась забыть, как семьдесят лет назад бомбила города противника, нимало не заботясь о жертвах среди мирного населения и даже имея в виду, что чем больше гражданских сгорит, тем врагу страшнее и больнее. А здесь война была вчера. И в двух шагах от Цхинвала, у Зарской дороги, простенький, но донельзя убедительный мемориал: десяток сожженных легковых машин. Обгорелые мертвые остовы, увитые красными лентами. На этих машинах уходили из города беженцы - и напоролись на грузинскую колонну. От мирных осетин, не сделавших никому плохого, не пытавшихся драться, просто убегавших от войны, остались очень маленькие головешки.
После такого сходят с ума. Еще вопрос, что страшнее: боевые действия или шок, когда победители оглядываются по сторонам и видят, что все вокруг к чертовой матери переломано - дома, семьи, судьбы: Но люди по большей части справились и с этим. Загнали внутрь - а куда еще? Здесь каждый, кто остался жив, носил в себе, как осколок, свежую память о войне. И если человека случайно толкнуть, осколок мог сместиться и сделать очень больно.
Поэтому, хоть война и кончилась девять месяцев назад, на самом деле она все еще дышала тут повсюду - не в минах и неразорвавшихся боеприпасах, которых было навалом, - а в людях. И ее герои попадались на каждом шагу - не в смысле "персонажи", а настоящие герои. Что силовики, что простые ополченцы. Некоторые такого навытворяли - сами после верили с трудом. Ну как можно всемером и без единой пушки остановить грузинскую бригаду, которая прет на тебя с тяжелой бронетехникой? Теоретически нельзя, практически - смогли. У них не было выхода: они защищали свой дом.»
И с юмором - правда, специфическим:
«И подошел командующий. Седой, невысокий, даже в кепи Мише ниже плеча, он зыркнул на гостя снизу вверх и спросил:
- Ну?
Позже Мише объяснили, что командующий - душа-человек и всегда подчеркнуто корректен в общении. Просто на улице действительно было под шестьдесят. А командующий приехал на базу разбираться со строительством и финансами. Сначала он выяснил, что со строительством все не слава богу. Потом узнал, что с финансами полная задница. Ну просто праздник какой-то.
И вот человек, у которого все плохо, да еще и мозги от жары перешли в жидкое агрегатное состояние, видит тебя - в парадных шортах.
Какой-нибудь гитлер на его месте тебя даже слушать не стал бы, а сразу расстрелял нафиг, просто чтоб поднять себе настроение.»
А уж когда происходит "столкновение культур"...
«И тут из автобуса вышло нечто. Высокие сапоги, зауженные джинсики с кожаными вставками, парка с капюшоном, но главное - ой, мама, - оно было заметно нагримировано. Кукольное личико казалось чуть-чуть надменным и слегка удивленным: ну, почему вы не бежите ко мне с букетами?.. Из-под аккуратной волнистой челки глядели подведенные глаза, а пухлые чувственные губки были поддуты ботоксом.
Нет, не девочка.
Эмчеэсники небось и не подозревали, что их, видавших разные виды, так легко ошарашить. Прямо до остолбенения.
Замминистра МЧС, бритый наголо, кавалер высшей боевой награды республики, пробегавший всю войну с автоматом, едва не уронил сигарету.
Повернулся к Мише и сдавленным голосом спросил:
- Это что?!
- Мужики, - сказал Миша тоже сдавленным голосом. - Спокойствие, только спокойствие.
Так я тебе прямо и сказал, "это что", подумал он. И проглотил комок в горле.
- Это художник по гриму, - сообщил Миша по возможности твердо. - Не обращайте внимания, у него профессиональная деформация. Я сейчас.
И быстро пошел вперед.
Нечто бросило на него оценивающий взгляд и сочло, кажется, внушающим уважение.
- Значит, так, - сказал Миша. - Слушай... В общем, ты после двадцати одного часа из гостиницы не выходи.
- А почему-у? - удивилось нечто.
- Украдут.
Нечто поглядело на Мишу с укоризной, потом бросило взгляд на эмчеэсников, что-то для себя уяснило и кивнуло грустно:
- Ну ладно...
Вот спасибо, подумал Миша.»
Чудесного - просто валом:
«По сценарию, в загородном доме нехороший человек совершал тяжкое преступление, удерживая там заложников. Ну а поскольку терроризм - это болезнь, то позвали докторов. Играть скорую антитеррористическую помощь Миша пригласил, как всегда, закадычного друга Ваню и его скромное охранное предприятие. Эти могли изобразить кого угодно так, что не было стыдно. Ну и Мише в качестве бонуса полагалась роль: когда просто с автоматом побегать, а когда и двери вышибать.
Пока съемочная группа выставляла свет и раздумывала, куда пристроить звук, рядом готовились "актеры", один другого внушительней. Шнуровка, экипировка: И вдруг откуда-то сзади послышалось:
- Ой, а спецназ у нас настоящий?
- Нет, блин, игрушечный, - буркнули, не глядя, в ответ.
- А что, жилеты у вас тоже настоящие?
Тут бойцы уже обернулись - посмотреть, кто такие странные вопросы задает вроде бы мужским голосом, вроде бы взрослым. И правда, их с любопытством разглядывал некто подчеркнуто модный, весь такой гладенький и хорошенький, но явно мужского пола. Миша не стал объяснять, что это оператор-постановщик, довольно важная персона на площадке. За глаза он звал оператора "гламурное кисо". Кисо знало свое дело отлично, но помимо специальности разбиралось, похоже, только в шмотках да сортах парфюма и могло довести консультанта до белого каления, задавая на разные лады один-единственый вопрос: "А почему?" Что самое обидное - все объяснения мигом вылетали у постановщика в другое ухо и на картинку практически не влияли. Миша устал от него и был бы рад посмотреть, как тот, со всей своей детской непосредственностью, сядет в лужу.
Сообразив, что человеку действительно интересно, а Миша никак не реагирует - типа, сами разбирайтесь, - "актеры" повели себя любезно.
- На, попробуй! - сказали они. - Примерь!
Клиент и моргнуть не успел, как на него напялили самый тяжелый броник, не отказав себе в удовольствии утянуть жилет по всем правилам - с ноги. На голову нахлобучили шлем и опустили забрало.
Оператор заметно уменьшился в росте. Голову в шлеме он сумел повернуть, только когда помог ей руками.
- А скажите, - донеслось из-за забрала, - жилет крепкий?
- Ну... Мы пока не жаловались.
- А он что, пулю держит?
- Он вообще-то бронежилетом называется, для того и предназначен, - бойцы начали потихоньку закипать. Они уже жалели, что связались с этим типом. - Хотя, конечно, смотря какая пуля и с какой дистанции...
- А шлем? Он тоже пулю держит?
- Есть такая надежда, - сообщили любопытному уже совсем хмуро.
- А что вы чувствуете, когда пуля в шлем попадает? Это сильно? - не унимался оператор.
Бойцы переглянулись. Кто-то снова посмотрел на Мишу, но тот упорно молчал и вообще старался не поднимать глаз. Только губу закусил, чтобы не заржать в неподходящий момент.
- Попробовать хочешь? - спросили оператора доверительным тоном, будто предлагали нечто запретное.
- Что, пулей?!
- Е-мое... Мы чего, на идиотов так похожи?! Нет, не пулей, но кое-какое представление у тебя будет. Почти стопроцентная имитация...
- Хочу!
БАЦ!
Это в шлем прилетел приклад, не сильно, но убедительно. Оператора срубило наземь как подкошенного, вот он стоял - и вот уже отдыхает. Бойцы сгрудились над телом. Настала их очередь любопытствовать.
Секунд через десять тело легонько зашевелилось и из-под шлема слабо донеслось:
- Да-а, впечатляет...
Бойцы гордо расправили плечи. И тут "гламурное кисо" срубило их ответно, тоже наповал:
- Теперь понятно, почему у вас чувства юмора нету и шеи накачанные...»
Читать, непременно читать!
Вообще-то, за книгу брался с опаской: высказывания писателя в уютном бложике как-то повода для оптимизма не давали. Тем приятнее было "разочарование":
«Стол и правда оказался громадный (не без местного колорита - мужская половина, женская половина). Первый тост подняли традиционно за Бога, второй - за Россию.
- Знаешь... - протянул ресёрчер, хлопнув второй стакан. - То, как они говорят о нас... Мы ведь сами о себе так не говорим. И то, как они нас любят, - мы себя так не любим. Не умеем, а?..
- Просто мы скромные, - сказал Миша.
Надо же было хоть что-то сказать.»
Написано сильно и по делу:
«- Не понимаю, - сказал ресёрчер. - Наблюдатели, которые тут были в прошлом году и не сумели найти следов массовых разрушений... Я сейчас вижу эти следы - по крышам. Прямо отсюда вижу...
Они стояли на холме над городом и смотрели вниз. Действительно, отсюда были прекрасно заметны следы массовых разрушений - яркие малиновые пятна новых крыш. Весь город был в таких отметинах. Эти крыши по-быстрому нахлобучили на те дома, которые пострадали меньше всего. Чтобы пережить в них зиму, а там видно будет.
А вокруг города все цвело - розовым, красным, голубым, синим по зеленому, - тут бы не про войну, а про любовь кино делать. Если, конечно, не обращать внимания на характерные раны в стволах деревьев. Если не думать о том, что каждый ерундовый кустик, такой красивый, буйно радующийся жизни, может скрывать под собой взрывоопасную железяку.
Голова кружилась от запахов кавказского лета, хотелось присесть где-нибудь у воды, а потом шумно упасть в нее, но это желание мигом отбила табличка: "Внимание! В связи с тем, что на дне городского озера находятся неразорвавшиеся снаряды, купание строго запрещено!"
Привела в чувство. Напомнила, где ты.
- Либо наблюдатели до города не доехали, либо... Что-то другое, - сказал Миша.
- Не понимаю, - повторил ресёрчер. - Они здесь были!
- Да ну тебя. Не трави душу.
Миша очень старался не думать плохо о международных наблюдателях - просто из принципа, ну ведь не все люди сволочи. Ему уже рассказали, как вели себя тут цивилизованные европейцы. Восьмого августа, когда начался второй обстрел города, в ворота цхинвальской миссии ОБСЕ, располагавшейся в частном доме, постучали женщины с детьми. Подвал здания миссии, в отличие от соседних домов, был сделан весьма прочно и был достаточно глубоким. Женщины просили спрятать в подвале хотя бы только детей.
К людям вышел глава офиса Гржегоржи Михальский.
"Это миссия ОБСЕ, а не бомбоубежище, пошли вон..." - сказал гордый лях и захлопнул ворота...
Он считал, наверное, что грузины вот-вот заглянут в гости. А хрен ему. Цхинвал выстоял. Хотя досталось городу по полной. Развалины и пепелища встречались тут повсюду. И уцелевшие дома можно было считать таковыми лишь условно. Миша не видел еще ни одной девятиэтажки, на верхних этажах которой не было пробоин от снарядов. Вообще ни одной, он уже нарочно искал: все оказались дырявые... Точно в центре Цхинвала, на углу улиц Сталина и Пушкина (добро пожаловать на Кавказ), стоял самый престижный дом города, в котором жила местная верхушка еще с советских времен, - теперь его украшали обугленные окна и характерные дыры. Старинный "еврейский квартал" оказался уничтожен системами залпового огня полностью: одни стены и больше ничего... Свежеотремонтированное здание Юго-Осетинского университета (ремонт закончили как раз в мае прошлого года) второй раз уже не починишь - оно практически не существует. На том, что от него осталось, сохранилась надпись "медсанбат" и стрелочка, указывающая направление. Здание парламента тоже в состоянии нестояния. И так везде.
Если какой-то наблюдатель этого не наблюдал - бог ему судья.
Но самое тягостное впечатление на Мишу произвели не разбитые гражданские здания, а казарма российского миротворческого батальона. Он еще не подобрался к ней вплотную - для этого нужно было особое разрешение, - но издали посмотрел и только головой покачал. Первое, что вспомнилось, - фотография "Дома Павлова" в Сталинграде. Грузинские танкисты, чей маршрут лежал как раз по дороге мимо казармы, считали за честь довернуть башню - и жахнуть. Чтобы знали русские оккупанты, с кем имеют дело.
Иногда грузины промахивались - и тогда прилетало в мирные жилые пятиэтажки по соседству.
Осетины в долгу не остались: так называемый "грузинский анклав" - села Тамарешени, Эредви и Курта, которые стояли на дороге между Гуфтой и Цхинвалом, - были, что называется, "зачищены до дыр". Все дома без исключения либо взорваны, либо сожжены. Жутковатая картина: пепелища и вокруг - цветущие сады. На вопрос, зачем уничтожать вполне приличное жилье, ответ Мише дали простой: "А чтобы этим пидорасам возвращаться было некуда..."
Наверное, глядя откуда-нибудь издали, допустим, из Лондона, можно было и осудить местных за такие дикарские выходки. Только осуждать легко, когда ты сам войны не видел; когда твоя нация забыла, а то и нарочно постаралась забыть, как семьдесят лет назад бомбила города противника, нимало не заботясь о жертвах среди мирного населения и даже имея в виду, что чем больше гражданских сгорит, тем врагу страшнее и больнее. А здесь война была вчера. И в двух шагах от Цхинвала, у Зарской дороги, простенький, но донельзя убедительный мемориал: десяток сожженных легковых машин. Обгорелые мертвые остовы, увитые красными лентами. На этих машинах уходили из города беженцы - и напоролись на грузинскую колонну. От мирных осетин, не сделавших никому плохого, не пытавшихся драться, просто убегавших от войны, остались очень маленькие головешки.
После такого сходят с ума. Еще вопрос, что страшнее: боевые действия или шок, когда победители оглядываются по сторонам и видят, что все вокруг к чертовой матери переломано - дома, семьи, судьбы: Но люди по большей части справились и с этим. Загнали внутрь - а куда еще? Здесь каждый, кто остался жив, носил в себе, как осколок, свежую память о войне. И если человека случайно толкнуть, осколок мог сместиться и сделать очень больно.
Поэтому, хоть война и кончилась девять месяцев назад, на самом деле она все еще дышала тут повсюду - не в минах и неразорвавшихся боеприпасах, которых было навалом, - а в людях. И ее герои попадались на каждом шагу - не в смысле "персонажи", а настоящие герои. Что силовики, что простые ополченцы. Некоторые такого навытворяли - сами после верили с трудом. Ну как можно всемером и без единой пушки остановить грузинскую бригаду, которая прет на тебя с тяжелой бронетехникой? Теоретически нельзя, практически - смогли. У них не было выхода: они защищали свой дом.»
И с юмором - правда, специфическим:
«И подошел командующий. Седой, невысокий, даже в кепи Мише ниже плеча, он зыркнул на гостя снизу вверх и спросил:
- Ну?
Позже Мише объяснили, что командующий - душа-человек и всегда подчеркнуто корректен в общении. Просто на улице действительно было под шестьдесят. А командующий приехал на базу разбираться со строительством и финансами. Сначала он выяснил, что со строительством все не слава богу. Потом узнал, что с финансами полная задница. Ну просто праздник какой-то.
И вот человек, у которого все плохо, да еще и мозги от жары перешли в жидкое агрегатное состояние, видит тебя - в парадных шортах.
Какой-нибудь гитлер на его месте тебя даже слушать не стал бы, а сразу расстрелял нафиг, просто чтоб поднять себе настроение.»
А уж когда происходит "столкновение культур"...
«И тут из автобуса вышло нечто. Высокие сапоги, зауженные джинсики с кожаными вставками, парка с капюшоном, но главное - ой, мама, - оно было заметно нагримировано. Кукольное личико казалось чуть-чуть надменным и слегка удивленным: ну, почему вы не бежите ко мне с букетами?.. Из-под аккуратной волнистой челки глядели подведенные глаза, а пухлые чувственные губки были поддуты ботоксом.
Нет, не девочка.
Эмчеэсники небось и не подозревали, что их, видавших разные виды, так легко ошарашить. Прямо до остолбенения.
Замминистра МЧС, бритый наголо, кавалер высшей боевой награды республики, пробегавший всю войну с автоматом, едва не уронил сигарету.
Повернулся к Мише и сдавленным голосом спросил:
- Это что?!
- Мужики, - сказал Миша тоже сдавленным голосом. - Спокойствие, только спокойствие.
Так я тебе прямо и сказал, "это что", подумал он. И проглотил комок в горле.
- Это художник по гриму, - сообщил Миша по возможности твердо. - Не обращайте внимания, у него профессиональная деформация. Я сейчас.
И быстро пошел вперед.
Нечто бросило на него оценивающий взгляд и сочло, кажется, внушающим уважение.
- Значит, так, - сказал Миша. - Слушай... В общем, ты после двадцати одного часа из гостиницы не выходи.
- А почему-у? - удивилось нечто.
- Украдут.
Нечто поглядело на Мишу с укоризной, потом бросило взгляд на эмчеэсников, что-то для себя уяснило и кивнуло грустно:
- Ну ладно...
Вот спасибо, подумал Миша.»
Чудесного - просто валом:
«По сценарию, в загородном доме нехороший человек совершал тяжкое преступление, удерживая там заложников. Ну а поскольку терроризм - это болезнь, то позвали докторов. Играть скорую антитеррористическую помощь Миша пригласил, как всегда, закадычного друга Ваню и его скромное охранное предприятие. Эти могли изобразить кого угодно так, что не было стыдно. Ну и Мише в качестве бонуса полагалась роль: когда просто с автоматом побегать, а когда и двери вышибать.
Пока съемочная группа выставляла свет и раздумывала, куда пристроить звук, рядом готовились "актеры", один другого внушительней. Шнуровка, экипировка: И вдруг откуда-то сзади послышалось:
- Ой, а спецназ у нас настоящий?
- Нет, блин, игрушечный, - буркнули, не глядя, в ответ.
- А что, жилеты у вас тоже настоящие?
Тут бойцы уже обернулись - посмотреть, кто такие странные вопросы задает вроде бы мужским голосом, вроде бы взрослым. И правда, их с любопытством разглядывал некто подчеркнуто модный, весь такой гладенький и хорошенький, но явно мужского пола. Миша не стал объяснять, что это оператор-постановщик, довольно важная персона на площадке. За глаза он звал оператора "гламурное кисо". Кисо знало свое дело отлично, но помимо специальности разбиралось, похоже, только в шмотках да сортах парфюма и могло довести консультанта до белого каления, задавая на разные лады один-единственый вопрос: "А почему?" Что самое обидное - все объяснения мигом вылетали у постановщика в другое ухо и на картинку практически не влияли. Миша устал от него и был бы рад посмотреть, как тот, со всей своей детской непосредственностью, сядет в лужу.
Сообразив, что человеку действительно интересно, а Миша никак не реагирует - типа, сами разбирайтесь, - "актеры" повели себя любезно.
- На, попробуй! - сказали они. - Примерь!
Клиент и моргнуть не успел, как на него напялили самый тяжелый броник, не отказав себе в удовольствии утянуть жилет по всем правилам - с ноги. На голову нахлобучили шлем и опустили забрало.
Оператор заметно уменьшился в росте. Голову в шлеме он сумел повернуть, только когда помог ей руками.
- А скажите, - донеслось из-за забрала, - жилет крепкий?
- Ну... Мы пока не жаловались.
- А он что, пулю держит?
- Он вообще-то бронежилетом называется, для того и предназначен, - бойцы начали потихоньку закипать. Они уже жалели, что связались с этим типом. - Хотя, конечно, смотря какая пуля и с какой дистанции...
- А шлем? Он тоже пулю держит?
- Есть такая надежда, - сообщили любопытному уже совсем хмуро.
- А что вы чувствуете, когда пуля в шлем попадает? Это сильно? - не унимался оператор.
Бойцы переглянулись. Кто-то снова посмотрел на Мишу, но тот упорно молчал и вообще старался не поднимать глаз. Только губу закусил, чтобы не заржать в неподходящий момент.
- Попробовать хочешь? - спросили оператора доверительным тоном, будто предлагали нечто запретное.
- Что, пулей?!
- Е-мое... Мы чего, на идиотов так похожи?! Нет, не пулей, но кое-какое представление у тебя будет. Почти стопроцентная имитация...
- Хочу!
БАЦ!
Это в шлем прилетел приклад, не сильно, но убедительно. Оператора срубило наземь как подкошенного, вот он стоял - и вот уже отдыхает. Бойцы сгрудились над телом. Настала их очередь любопытствовать.
Секунд через десять тело легонько зашевелилось и из-под шлема слабо донеслось:
- Да-а, впечатляет...
Бойцы гордо расправили плечи. И тут "гламурное кисо" срубило их ответно, тоже наповал:
- Теперь понятно, почему у вас чувства юмора нету и шеи накачанные...»
Читать, непременно читать!
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
(no subject)
Date: 2012-08-14 06:29 pm (UTC)жду второго отзыва (сам-знаешь-от-кого), чтобы решить, нужна ли книга в коллекцию на полку)
(no subject)
Date: 2012-08-14 06:43 pm (UTC)(no subject)
Date: 2012-08-14 08:13 pm (UTC)(no subject)
Date: 2012-08-14 08:14 pm (UTC)(no subject)
Date: 2012-08-15 07:13 am (UTC)